"А вы знаете, чем сапер от минера отличается? Минер устанавливает мины, а сапер наоборот – территорию разминирует. Так в войсках принято различать. Да я и сам не знал. До Афгана…".
Александр Панов родился в деревеньке с неблагозвучным названием Поганцево в 1965-м году. Биография простого деревенского парня от остальных мало отличалась – родился в семье рабочих, рано потерял отца, сильно переживал за мать, которая, чтобы сыновей поднять, хваталась за любую работу. После школы уехал в тетке в Москву – профессию хотел получить настоящую, рабочую. Как и мечтал, стал электромонтажником. Устроиться на работу, правда, не успел…
"Повестку получил, когда уже 19 исполнилось – всё отсрочку давали из-за учёбы, — вспоминает мужчина. – Неделю проторчали в Москве на пересыльном пункте, неделю – в Калинине, в Твери то есть. А уж когда в Самарканд ехали, офицеры не скрываясь обсуждали: "В Афган, на войну…".
Из Самарканда бойцов переправили в учебный центр города Термеза – самого южного в Узбекистане, расположившегося прямо на границе с Афганистаном. Близ Термеза два азиатских государства связаны "Мостом дружбы" — тем самым, по которому наши войска в 89-м уходили из Афгана. "Смотрели фильм "9 рота"? Видели, как они там с полными рюкзаками камней карабкались на каменистые скалы? Как срывались и снова карабкались, в кровь сдирая руки и ноги? У нас так же было, не врут киношники. Только потом, когда в настоящем бою оказывались, мы командиров всей душой благодарили за эту жестокую школу жизни".
После "учебки" бойцов отправили в Шинданд, а это уже в Афганистане. "Я попал в отдельный саперный батальон, — рассказывает Панов. – Помню, на Чёрной горе это было. Через ущелье шли с десяток душманов, а мы с командиром залегли наверху. Видно, как на ладони. Кажется, всех бы их пересчитал автоматной очередью. А командир толкает: "Нельзя! У тебя другая работа – сапер ты, будешь от мин дорогу расчищать, а не в открытый бой с бородачами ввязываться". Скулы ходуном ходили, но приказ командира нарушить не мог".
Сколько всё же пришлось положить душманов за два года в Афганистане, Панов вспоминать не хочет: "Да разве считал я их? Много было. Не люблю говорить об этом. И вспоминать не люблю…".
Самого же Александра судьба берегла. "Ранен ни разу не был. Уж сколько мин "укротил" на своём веку – не сочтёшь. Она одна до 440 осколков разбрасывает, но меня, слава Богу, никогда не цепляло", — вспоминает старший сапер Панов.
Цепляло других. Друзей, однополчан, командиров… О них молчат на своих встречах воины-афганцы. А Александр Панов, некрещеный в младенчестве, спустя годы пришел к вере: не может быть, чтобы без Божьей воли его пули и мины щадили. "Подумал, вот случится что со мной, а ведь батюшка и земле придать меня, безверного, не сможет, — с долей иронии говорит поседевший боец. – А вот у них, у душманов, вера очень сильная была, непоколебимая".
Из Афгана Панов вернулся в феврале 87-го. Ни он, ни мать не могли прийти в себя от радости встречи. А мама, как бы оправдываясь перед взрослым сыном, даже призналась: "Думаю, а если убьют тебя, как я буду без сыночка? Ты уж прости, еще маленького родила".
На левой груди к камуфляжному костюму заботливо приколоты медали "За ратную доблесть", "От благодарного Афганского народа". Их Александр Панов скромно прикрывает и даже рассмотреть не позволяет: "В честь праздника надел, и то – друзья попросили, — признается мужчина. – Не люблю я этого – говорить о себе, о наградах. Не ради разговоров и медалей мы воевали. Просто по-другому было нельзя – это стране нужно было. Нашей огромной, справедливой. И поступиться ее интересами мы позволить себе просто не могли".
Людмила Гришина.