Старинные традиции ручного ковроделия «истинг» в Ингушетии

В горах, где башни, словно стражи тишины, где ветер помнит древних дней сказанья, рождается из шерсти и мечты – чудеснейших ковров негромкое дыханье.
Ведь истинг – есть не просто войлок и узор, не просто краски, блики света с очертаньем; в нем женский труд заложен изначально, размеренный, как хор, и мудрый, как века.
В горах Ингушетии, где вековые башни словно вслушиваются в шепот ветра, с древнейших времен живет искусство ручного ковроделия – «истинг». Это не просто войлочные ковры, а молчаливая летопись народа, сплетенная из шерсти, времени и трудолюбивых женских рук. В каждом узоре содержится память предков, в каждом стежке – ритм горской жизни, а в каждом цвете звучит отголосок местных рассветов и закатов, журчание родников и птичий щебет.
Слово «истинг» происходит от ингушского «истий» — «женщины». И это глубоко символично: веками именно женщины были хранительницами ремесла. Их труд усердный, но неторопливый и почти ритуальный — превращал овечью шерсть в произведения, где каждая линия не случайна, а каждый мотив несет потаенный смысл.
Изначально «истингом» называли одноцветный войлочный ковер, лишь обрамленный вышивкой другого оттенка. Но со временем он превратился в сложный орнаментальный ковер – настоящий шифр старинной народной мудрости, несущий в себе тайные родовые послания.
Но все начиналось именно с шерсти и предпочитали осеннюю стрижку, особенно шерсть с шеи взрослых овец, поскольку она чище, длиннее и лучше схватывается. Особо ценилась тушинская порода овец – ее волокна, обладая разветвленной трубчатой структурой, придавали войлоку особую прочность.
Шерсть сушили на солнце, чтобы испарился лишний жир, затем очищали, взбивали прутьями, разрыхляли. На матерчатую основу аккуратно раскладывали слои одинаковой толщины, поливали мыльным раствором на золе или теплой сывороткой, раскатывали и скручивали в трубку. Готовый войлок долго сушили, вытягивали и лишь тогда приступали к главному – к созданию сокровенного шифрованного узора.
Для орнамента заготавливали войлочные полотна разных цветов, накладывали слоями, по лекалам вырезали мотивы, меняли местами фрагменты, вшивали в основу, а контуры обрамляли самодельной белой тесьмой. Орнамент был не простым украшением, а семейным посланием – в нем зашифрованы этико‑эстетические понятия горцев, истории рода, пожелания благополучия. По узору легко можно было угадать, из какого аула мастерица, каков ее художественный почерк, а также о том, насколько спокойна жизнь в ее краю – симметричные формы говорили о мире, асимметрия – о грусти и тревоге.
Истинг был не роскошью, а насущной необходимостью. В каменных жилищах, где зимой лютый мороз упорно пробирался сквозь щели, а летом дули пронизывающие ветры, войлочные ковры утепляли стены, служили постельными принадлежностями. Для новорожденного заранее готовили шерстяной матрас – это был важный обряд, доверяемый самой уважаемой женщине рода.
Свадебный ритуал «нув‑ферт тассар» требовал, чтобы невеста, входя в дом жениха, свернула войлочный коврик и веник, поскольку считалось, что прикосновение к овечьей шерсти сулит молодой семье благополучие и многочисленное потомство.
«Цвет и узор ковра всегда зависели от его предназначения. Для утепления брали неокрашенную шерсть. Детские коврики радовали глаз светло‑желтым и оранжевым колоритом. В горах предпочитали сдержанные тона – серый, коричневый, черный, терракотовый; на равнине – более насыщенные цвета и сложные орнаменты. В композиции нередко вкладывали философский смысл: древо жизни отражало связь с предками, свадебный ковер нес идею плодородия и любви, а детский – пожелание здоровья и ясного света.
Мастера и энтузиасты возрождают технику, учат молодых, сохраняют орнаменты. Они знают: «истинг» – это намного больше, чем просто ковер. Это память о руках, которые его создавали, о горах, где паслись овцы, о ветре, сушившем шерсть на солнце, о времени, сплетенном в дивный узор. Это воистину войлочная летопись Ингушетии, которую пишут уже много веков, передавая от матери к дочери не просто ремесло, а целый мир смыслов, где каждый стежок означал слово, каждый цвет привносил интонацию, каждый орнамент – свято хранимая в веках история ингушского народа», – поведал Александр Агамов, профессор Ставропольского филиала Президентской академии.